— От сладкого образуется кариес. — А я люблю сладкое. — Ну и умрешь раньше всех. — Не сказать, чтобы это сильно противоречило моим планам. (с)
Я чертовски устал просыпаться чертовски уставшим.
"К тому же поэтов рождают страдания и мятеж: нам придётся ссориться то и дело, чтобы строка не кончалась, чтобы рыдания превращались в музыку… Скажи, ты действительно любишь меня?"
"– Родная, ты слишком много куришь, у меня весь живот в пепле!
– А у тебя вместо крови – кофе, – равно небрежно ответила я"
"– Может быть, ты скажешь «до свидания», если тебе нечего больше добавить? – вполне дружелюбно поинтересовалась я, когда он засобирался.
– Это предполагало бы то, что мы скоро увидимся, – отвечал Виллем совершенно ровным тоном.
– Тогда скажи «прощай»… «Прощай» – это в гораздо более дальней перспективе.
– Но это предполагало бы то, что я прошу у тебя прощения…
– Раз так, иди ко всем чертям! – не выдержала я.
Его спина промолчала, медленно, как во сне, удаляясь вниз по лестнице, как будто действительно ко всем чертям…"
– Обожаю, как ты задерживаешь дыхание, когда врёшь!.. Будто боишься захлебнуться в потоке лживых слов, – сказал он. Все свои слёзы излил в музыку, для меня ни одной не осталось.
"- А ведь у нас могло бы быть и по-другому, а?.. - выручил меня Виллем.
- В рамках эксперимента? - Я подошла к нему и стала отчаянно искать, куда бы деть руки.
- Н-нет, - замялся Виллем. - Во всяком случае, не Ирвинового эксперимента. Тебе никогда не казалось, что кто-то гораздо более властный и хитрый на самом деле испытывает нас? "
-Ведь ты любишь меня?
-Нет.
-Врешь.
-Вру.
я не то что снова наступаю на одни и те же грабли, я радостно прыгаю на них, с разбегу, да еще с тяжелой ношей, чтоб посильнее было.
"К тому же поэтов рождают страдания и мятеж: нам придётся ссориться то и дело, чтобы строка не кончалась, чтобы рыдания превращались в музыку… Скажи, ты действительно любишь меня?"
"– Родная, ты слишком много куришь, у меня весь живот в пепле!
– А у тебя вместо крови – кофе, – равно небрежно ответила я"
"– Может быть, ты скажешь «до свидания», если тебе нечего больше добавить? – вполне дружелюбно поинтересовалась я, когда он засобирался.
– Это предполагало бы то, что мы скоро увидимся, – отвечал Виллем совершенно ровным тоном.
– Тогда скажи «прощай»… «Прощай» – это в гораздо более дальней перспективе.
– Но это предполагало бы то, что я прошу у тебя прощения…
– Раз так, иди ко всем чертям! – не выдержала я.
Его спина промолчала, медленно, как во сне, удаляясь вниз по лестнице, как будто действительно ко всем чертям…"
– Обожаю, как ты задерживаешь дыхание, когда врёшь!.. Будто боишься захлебнуться в потоке лживых слов, – сказал он. Все свои слёзы излил в музыку, для меня ни одной не осталось.
"- А ведь у нас могло бы быть и по-другому, а?.. - выручил меня Виллем.
- В рамках эксперимента? - Я подошла к нему и стала отчаянно искать, куда бы деть руки.
- Н-нет, - замялся Виллем. - Во всяком случае, не Ирвинового эксперимента. Тебе никогда не казалось, что кто-то гораздо более властный и хитрый на самом деле испытывает нас? "
-Ведь ты любишь меня?
-Нет.
-Врешь.
-Вру.
я не то что снова наступаю на одни и те же грабли, я радостно прыгаю на них, с разбегу, да еще с тяжелой ношей, чтоб посильнее было.